Покупая как-то овощи на рынке, я увидел плачущую молодую женщину у прилавка. Продавщицу. Плакала она так горестно и безутешно, что я сразу забыл и про огурцы, и про помидоры и спросил у нее, не могу ли я чем-то помочь. Ведь когда человек находится в горе, он хватается за любую соломинку. И такой соломинкой в данный момент оказался я.
История Нади (назовем так нашу героиню) оказалась поистине душераздирающей.
Все начиналось хорошо – Надежда вышла замуж по любви за крепкого парня из Донецка, родила ему дочку. Сперва молодая семья ютилась в крошечной съемной квартирке, а потом оформили ипотеку на двухкомнатную квартиру в блочной новостройке. Муж работал в автослесарной мастерской, исправно гасил кредит, девочка пошла в школу…
А потом пришла беда. Муж пропал без вести. Поехал навестить родственников в Донецкую республику и исчез. Как раз накануне в новостной строке Надя прочитала скупую фразу об очередном обстреле села, куда собирался поехать супруг. И хотя она отказывалась верить в произошедшее, но сердцем почуяла, что в живых его уже нет. По ее заявлению полиция объявила пропавшего в розыск, да что толку? Кто будет искать человека на территории непризнанного государства?
Дочка, узнав об исчезновении отца, потеряла сознание. Стала кричать по ночам. Психика ее оказалась подорванной. Казалось, что хуже быть уже не может. Семья, подобно кораблю, разбившемуся о риф, тонула в открытом море. Но вместо помощи явились акулы. Читатель, наверное, уже понял, о ком идет речь.
После первой же просрочки Наде позвонил недовольный голос с московского номера (какая-то «Светлана из отдела по работе с просроченной задолженностью») и потребовал сообщить причину невнесения очередной оплаты по кредитному договору. Сбивчивые объяснения Нади были прерваны грубым замечанием, что нас, мол, не интересуют ваши семейные проблемы, и вы знали, на что подписывались, поэтому готовьтесь расстаться с заложенным имуществом.
А заложенным имуществом было их единственное с дочкой жилое помещение – та квартира, которую они и хотели приобрести. Помощи ждать было неоткуда. Родители Нади умерли, подарив перед этим старенький дом в деревне, который пошел на оплату первого взноса.
Надя хваталась за любую работу, чтобы погасить хоть часть долга, но доходов от продажи картошки на рынке было явно недостаточно… В итоге денег не хватило даже на адвоката. Надя почувствовала себя стоящей на рельсах перед несущимся поездом. Все, что ей оставалось делать – зажмуриться и приготовиться к последнему удару судьбы.
Как предписано в таком случае неумолимым законом,
суд по иску кредитора вынес решение о взыскании задолженности в пользу банка. Несчастной вдове грозило оказаться со своей девочкой на улице.
Но «самый гуманный в мире» суд этого не допустил. В данном случае суд, проявив гуманизм (есть и такое слово в наших законах), предоставил Надежде отсрочку исполнения решения суда. На целый год. А за год мало ли что может произойти… Но акулы не дремали.
Только Надежда успокоилась, как ей пришла по почте частная жалоба банка на определение суда о предоставлении отсрочки. А вслед за ней явился и представитель банка. Да не один, а в компании с молодым человеком, представившимся судебным приставом-исполнителем.
Не давая ей вставить и слова в свое оправдание, они дружно набросились на несчастную женщину, почти крича на нее, угрожая наложением ареста на ее жилое помещение. А через пять минут после того, как они ушли, появился я со своими огурцами и помидорами…
Надежда действительно ухватилась за меня, как утопающий за соломинку. Угрозу лишить ее единственного жилого помещения она восприняла реально. Через несколько дней после нашего разговора ей еще раз позвонили из банка, наехав уже «поконкретней». Рыдая, она позвонила мне, сказав, что к руководству рынка уже являлись «коллекторы» и искали ее. Она боялась идти в тот день домой, опасаясь, что пристав не даст ей войти в квартиру. Из школы позвонил педагог, сообщив, что девочка постоянно плачет и «срывает уроки»…
Я примчался к ней и проводил до дома. На лестничной площадке женщину поджидали.
– Ну что, открывайте свою хату! Точнее – уже не свою! – хохотнул высокий широкоплечий верзила в камуфляже. Короткая стрижка, квадратное лицо… Скорее всего, бывший военный или силовик на пенсии. Рядом с ним стоял, важно засунув руки в карманы, знакомый мне худосочный молодой человек – судебный пристав. Смерив его взглядом, я спросил у верзилы:
– Кто вы такой?
– Это ты кто такой? – набычился верзила.
– Ну, раз мы перешли на «ты», я покажу тебе одно из своих удостоверений, – сказал я, протягивая к его раздувшимся ноздрям удостоверение адвоката. – Есть у меня и другое, где я в погонах, но пока с тебя достаточно. Итак, повторяю вопрос: кто ты такой?
– Я представитель банка! – развязно ответил верзила. Пришел опечатывать эту квартиру.
– А у банка, случайно, еще не отобрали лицензию? – спросил я насмешливо. – И, кстати, где удостоверение личности?
– С собой нет, но…
– Тогда я вызываю полицию. И личность будут устанавливать уже в ИВС. А еще разъясняю тебе, личность без документов, что у тебя уже есть покушение на незаконное проникновение в жилое помещение. А у вас (тут я перенес свой гнев уже на пристава) – превышение должностных полномочий. До четырех лет лишения свободы, как гласит статья 286 Уголовного кодекса.
– Что мы нарушили? – взволнованно спросил пристав. – Суд вынес решение, мы должны описать имущество и…
– Вышвырнуть эту женщину вместе с ребенком на улицу, не так ли? – перебил я его. – А вы не в курсе, что суд вынес определение об отсрочке исполнения решения?
– Мы не получали этого определения! – снова подал развязный голос верзила в камуфляже. – И вообще, мужчина, не надо тут качать права. Мы и дверь взломать можем.
– Давайте, взламывайте, – спокойно сказал я. – Только эту ночь вы уже оба проведете в полицейском изоляторе. А когда вы потом пойдете искать новую работу, я уверяю вас, что ни один банк, и ни одно подразделение приставов не заинтересуются двумя судимыми отморозками со скверной репутацией.
После этой фразы из верзилы словно выпустили воздух. Сгорбившись, он медленно спустился по лестнице.
– А вы? – обратился я снова к приставу. – Вы зачем привели сюда бандита?
– Я действую в рамках исполнительного производства и обязан помочь банку реализовать права на его имущество…
– Двойка за знание закона об исполнительном производстве! – назидательно произнес я, протирая очки. – Потому что в вашем законе про такую помощь ничего не написано. А вот в присяге, которую вы принимали, есть такие слова: «Клянусь настойчиво и честно защищать права граждан, интересы общества и государства»… Заметьте, ни слова про интересы банков!
Молодой человек стоял потрясенный. Повисла пауза, которую нарушил встревоженный детский голосок из-за двери: «Мамочка, кто там с тобой? Мама, я боюсь открывать!»
– Что же мне теперь делать? – спросил побледневший пристав.
– А теперь мы разрешаем вам войти в квартиру. Там вы опишите нехитрое имущество этой женщины и составите акт о невозможности взыскания по исполнительному листу…
В завершение своего рассказа я хочу добавить, что суд с банком у нас еще впереди.
Я подготовил объемные возражения на частную жалобу, которая, надеюсь, будет отклонена судом. И впереди у нас будет еще целый год. А за год мало ли что может произойти…
Во всяком случае, девочка впервые стала спать спокойно. А Надя больше не плачет, стоя за прилавком. Напротив, она улыбается и машет мне рукой издалека, когда я наведываюсь на рынок за пучком петрушки для супа.
Адвокат В.Ф. ШАРОНОВ
