17 июля 1937 года органами НКВД был арестован 29-летний инженер-конструктор 9-го отдела Завода № 2 имени К.О. Киркижа в г. Коврове (ныне Завод им. В. А. Дегтярева) Василий Владимирович Федоров. Его признали виновным в шпионаже и приговорили к расстрелу. В 1999 году В. В. Федорова посмертно реабилитировали с формулировкой: «Федоров осужден необоснованно, по политическим мотивам и по надуманным основаниям...». Но в нынешнем 2020 году его уголовное дело рассекретили. И оказалось, что Федоров, действительно, не германский шпион, но… шпион тульский!
(на фото конструкторы-оружейники после демонстрации новых образцов стрелкового авиационного вооружения правительству. Москва, 1937 г. В центре в первом ряде Иван Васильевич Савин, справа – Александр Кузьмич Норов. Между ними во втором ряду Василий Алексеевич Дегтярев. Крайний слева во втором ряду Михаил Прохорович Пономарев, по всей видимости – автор письма к Ежову)
При обыске в ковровской квартире Федорова изъяли различные документы, имевшие отношение к его производственной деятельности, выносимые им с завода в свернутом виде в кармане пиджака.
Это были строго секретные чертежи автоматической авиационной 23-мм пушки, автоматической магазинной винтовки, схема велосиметрической записи пулеметов СН или ШВАК, документы о марках сталей, употребляемых на заводе, и о направлении работ лаборатории по установлению режимов резания.
В дело Федорова неожиданно вмешались высокопоставленные лица. В материалах уголовного дела имеется следующее: «30 июля 1937 года № 0631. Уважаемый Николай Иванович!...Мне известно, что инженер-конструктор Бюро завода № 2... некто Федоров Вас. Влад. ковровскими органами арестован за систематическую передачу чертежей новых изобретений Шпитальному, за что от последнего получал деньги, как консультант. Оказывается, 8-го июля с. г. этот Федоров приезжал к нам в Тулу с попыткой устроиться в ЦКБ-14. В это же время в Туле был Шпитальный, и мои работники видели, как Федоров ходил со Шпитальным, о чем-то совещаясь.
Усматривая в этом попытку со стороны Шпитального посадить мне в бюро «своего» человека, а по выражению самого Шпитального «шпиона», очень прошу Вас дать соответствующие указания Ковровскому отделу УНКВД допросить этого Федорова и установить, с какими целями он пытался поступить в ЦКБ-14. А может быть, это не только шпион Шпитального? Надо и в этом разрезе посмотреть.
С коммунистическим приветом! Ваш Пономарев».
По всей видимости, это письмо начальника тульского Центрального конструкторского бюро-14 М. П. Пономарева наркому внутренних дел Н. И. Ежову.
( Конструктор-оружейник Борис Гавриилович Шпитальный)
( Пулемет «СН»)
Сам В. В. Федоров так рассказывал сотрудникам НКВД о контактах с оружейником Борисом Шпитальным:
«В марте-апреле сего года я и конструктора завода № 2 Кугучев и Дубинин производили конструирование автоматической авиапушки. В процессе этой работы между мной и остальными конструкторами, а также и руководством 9-го отдела завода возникли разногласия и ухудшились взаимоотношения. Поэтому я решил с завода уйти. Я знал, что существует особое конструкторское бюро № 15, руководит которым Шпитальный Б. Г., к нему я решил обратиться с просьбой о предоставлении работы. Предварительно о Шпитальном я разговаривал с конструктором Владимировым, который охарактеризовал его с отрицательной стороны, заявив, что Шпитальный продаст любого, лишь бы ему это было выгодно. Однако об условиях работы в ОКБ -15 Владимиров отзывался положительно. Несмотря на полученную мной такую характеристику Шпитального, я решил добиться поступления к нему на работу... Я знал, что он имеет два ордена (орден Ленина и орден Красной Звезды) и имеет даже свободный доступ к Сталину...
Шпитального я встретил в его служебном кабинете, где рассказал о цели моего посещения и просил дать работу. Он ответил, что может принять меня на работу только осенью, когда у него будут для работников квартиры.
В дальнейшей беседе Шпитальный стал задавать мне вопросы о работе 9-го (конструкторского) отдела завода № 2 и о наиболее важных военных изобретениях, разрабатываемых там.
Я рассказал Шпитальному о разрабатываемой 9-м отделом завода 23-мм автоматической авиапушке для стрельбы сквозь втулку пропеллера и специально разрабатываемом для этой пушки ускорителе. Эти сведения являются совершенно секретными.
Затем Шпитальный проявил большой интерес к отлаживаемому на заводе № 2 пулемету «СН» (Савин и Норов). Этот пулемет был известен на заводе лишь ограниченному кругу лиц, так как представлял особо важную государственную тайну и изготовлялся под большим секретом.
Тут же Шпитальный предложил мне собирать для него сведения о пулемете «СН», а также сообщать ему о всех новых изобретениях, разрабатываемых 9-м отделом завода № 2, обещая за это вознаграждение. Я согласился. Тогда Шпитальный с целью конспирации дал мне разработать синхронную установку пулемета ШВАК, сказав, что я буду числиться у него консультантом и получать за это по 500 рублей в месяц...
– А сведения шпионского характера Вы по заданию Шпитального собирали?
– Да, я собирал сведения о пулемете «СН», для чего расспрашивал людей, знающих об этом пулемете, и с этой же целью лично разбирал и собирал отдельные механизмы его. Кроме того, я узнал, что инженер Берцев проектирует для этого пулемета мощный патрон калибра 7,62 мм
– Вы передали эти сведения Шпитальному?
– Я этого сделать не успел, так как был арестован 17 июля 1937 года.
– А деньги от Шпитального вы получали?
– Да, в июне около 750 рублей.
– За что?
– За передачу шпионских сведений, сообщенных мной ему во время первой встречи».
Оказалось, что Федорова завербовал не вражеский разведчик, а известный советский конструктор Борис Гавриилович Шпитальный, главный конструктор опытного конструкторского бюро ОКБ-15, будущий Герой Соцтруда. Сегодня это бы назвали промышленным шпионажем. Но в предвоенные годы в СССР такого понятия не было. Поэтому Федорова осудили просто за шпионаж, за который предусматривалась высшая мера наказания. Впрочем, молодой инженер преступление совершил серьезное, разгласив гостайну и похитив с оборонного предприятия совершенно секретные документы в корыстных целях. В другое время ему бы дали срок. Но не в 37-м.
Самое удивительное, что сам Б.Г. Шпитальный никакой ответственности не понес. Может, он и использовал свои связи для того, чтобы Федорова объявили германским шпионом? Не зря же известный ковровский оружейник Владимиров охарактеризовал его: «продаст любого, лишь бы ему это было выгодно...»
А вот на каком основании Федорова реабилитировали – остается лишь догадываться. Видимо, на общей «волне»...
Николай ФРОЛОВ
Справка: пулемет «СН» (7,62-мм скорострельный авиационный пулемет обр. 1937 г. системы Савина – Норова) создавался в Коврове талантливыми конструкторами Иваном Савиным и Александром Норовым. Его скорострельность составляла 2800-3000 выстрелов минуту – более чем в 2 раза больше, чем у ШКАСа – пулемета разработки Бориса Шпитального. «СН» успешно прошел войсковые испытания, по всем параметрам обогнав и новую разработку Шпитального «УльтраШКАС». Тем не менее, ни «СН», ни «УльтраШКАС» в серию не пошли, а на самолеты по-прежнему ставились пулеметы ШКАС, только в спаренном варианте. Историки считают, что Шпитальный при этом использовал свое влияние на Сталина, «похоронив» разработку своих конкурентов. Дело ковровского конструктора Федорова дает дополнительный материал о том, какими методами действовал Борис Шпитальный.
