15.05.2023, 08:00

Как девочка Валя в окопы попала

В далекой деревеньке Смолино, в старом доме с печным отоплением, одиноко живет старушка, которой под девяносто лет. Ходит женщина с трудом, но до сих пор сохранила ясную голову и отличную память. Она – ребенок войны, которая пусть и в тылу, но прошла через ужас Великой Отечественной: потеряла брата, страшно голодала, помогала отцу шить офицерские шинели, с матерью рыла противотанковые рвы под Владимиром.
Как девочка Валя в окопы попала

«Мы проводили брата...»

Валентина Кузьминична Федулова в семье рабочих из поселка Оргтруд была младшей дочерью, в 1941 году ей исполнилось семь лет. Первые дни после объявления войны для девочки прошли незаметно, не отложились в памяти. Тогда все было как обычно. Только взрослые ходили хмурые да некоторые женщины часто плакали. Но позже жизнь Вали круто изменилась.
Отца призвали на фронт, позже Женя – один из старших братьев, который учился в авиационном училище, отправился туда же добровольцем. Несовершеннолетний мальчишка очень рвался защищать Родину. Не помогли ни слезы матери, ни уговоры отца, который к тому моменту был комиссован по причине серьезной болезни...
«Мы провожали Женю по дороге-каменке, и фоном звучало «Прощание славянки» – трам-пам-пам-парам-парам-пам-пам... Плакали. Но в душе не верили, что с ним случится плохое», – рассказывает Валентина Кузьминична.
Жене не удалось встретиться с врагом в небе – чтобы стать летчиком, ему не хватило немногих месяцев обучения. Он попал в артиллерийскую часть. Был пулеметчиком. Пусть так. Главное для него, что на передовую взяли. Но фронтовые будни продлились очень недолго. Отважный мальчик Евгений не дожил двух дней до своего восемнадцатилетия.
В семью Вали пришла похоронка. И только в восьмидесятых годах наша героиня, по просьбе матери долго рассылавшая запросы в нужные инстанции, получила известие, что погиб он в районе Беловежской Пущи и похоронен в деревне Клястицы Витебской области. Витебский военком написал семье солдата, что на братскую могилу и через много лет после войны местные жители возлагают цветы.

За мороженую картошку – кнутом

«Война многие семьи скрутила в бараний рог. Особенно бедствовали те, у которых в рабочем поселке не было своего хозяйства – земельного надела, домашней скотины. У нас при четырехквартирном доме небольшие огороды имелись. Но все равно ближе к весне мы почти умирали с голода. Не помню, чтобы нам выдавали хлеб по карточкам. Но помню дом, в котором раз в неделю на нас, четверых детей с родителями, выдавали по четверти замечательного напитка под названием ситро».
Валя вместе с самыми отчаянными детишками ходила на колхозные поля собирать помороженную за зиму картошку. Ту, что нечаянно осталась после уборочной. Оттуда их кнутами гоняли злые мужики на лошадях – не положено рыскать по полям. Строго наказывали. Но все-таки удавалось принести домой несколько картофелин, которые мама промывала и натирала на терке.
В лепешки из картофеля для сытности хорошо добавить муки. Да где ж ее взять? Мама Вали работала уборщицей в трех местах, крутилась с тряпкой целыми днями. Отец сутками пропадал на своем рабочем месте – шил для фронта добротные офицерские шинели. Старшие сестра и брат трудились на фабрике и производстве. Но прокормиться семья не могла. Поэтому мать Вали старалась обменять на продукты любую мало-мальски ценную вещь из дома. Дело дошло и до сундука с одеждой.
«Мы с мамой связывали добро в узлы и отправлялись в Муром, там народ жил получше, место было хлебное. Ехали на поезде: я, шустрая девчонка, забиралась на крышу и катила с ветерком. Мама с узлами коротала время на вагонной сцепке. Два-три часа – и мы на месте. А потом дома праздник – еда на столе. Жаль, совсем ненадолго».

В окопах песок желтый

В большой школе поселка Оргтруд расположился госпиталь. Дети учились в одной из местных контор. Сами делали чернила из чернильного карандаша, шили мешочки для перьев. Очень ценилось тогда перо №86 и перо с шишечкой, которые ниткой привязывали к деревянным палочкам. Тетрадками служили сложенные вчетверо листы со старыми бухгалтерскими записями. Школьная жизнь в памяти Валентины Кузьминичны почти не отложилась. Наверное, потому что она близка к обыденности. Другое дело – реалии военного времени.
«Между Боголюбово и Владимиром проходит такой ров, местечко Сунгирь называется. Вот здесь мы противотанковые окопы копали. Народ из Оргтруда возили на трудовой фронт на «полуторке». В кузов на крючья доски положены – вот вам и весь комфорт в холод и ветер. С мамой и я увязывалась. Она согласна была. Не оставлять же меня на весь день одну...
У мамы ноги больные, все в ранах, обуты кое-как. Но надо копать, ведь враг рвался к Москве. Если бы ее захватил, дошла бы очередь и до наших укреплений. И люди копали день за днем. Мне годков мало, сил тоже. Я все больше строила домики из песка. Желтый песок такой, красивый... Теперь на месте окопов общественные сады».
Немного фактов из истории. В октябре 1941 года линия фронта приблизилась к Москве, возникла угроза продвижения противника дальше на восток к городам Владимиру, Александрову, Иваново, Мурому, в связи с чем были предприняты экстренные меры для их обороны.
25 октября появилось постановление о создании Владимирского городского комитета обороны, который сразу приступил к строительству Владимирского оборонительного обвода. Работы в основном завершились в декабре 1941 – январе 1942 гг., но благодаря победе Красной армии в битве под Москвой воспользоваться оборонительными сооружениями не пришлось.

Вся жизнь в труде

Трудовой фронт под Владимиром свернули. Но работы в тылу меньше не стало. Валя теперь помогала отцу – на машинке шила теплые подкладки для шинелей. Однажды ее указательный палец попал под иголку, которая пробила его насквозь. Девочка оторопела от боли и ужаса. Отец стал крутить колесо назад, и как только иголка вышла из ногтя, хлынула кровь.
«После войны мама моя жила еще очень долго. А вот папа нет. Наверное, потому что запил горькую. Сегодня же не осталось на свете ни моего брата, ни сестры».
Послевоенный трудовой путь Валентины Кузьминичны был долгим и многообразным. Немного подросла – пошла работать ткачихой, поскольку для ФЗО (школы фабрично-заводского обучения) ей не хватило лет. Потом стала помощницей каменщика на строительстве завода в Иркутске, потом токарем и фрезеровщиком на ковровском ЗиДе, потом маляром в автоколонне. Работала на совесть – вся трудовая книжка женщины исписана благодарностями.
Та самая швейная машинка долгие годы оставалась с Валентиной Кузьминичной, лишь недавно в силу возраста она шить перестала и отдала машинку соседке. А кому еще? Из четверых детей у Валентины Кузьминичны остался один сын, который живет далеко и не навещает старушку.

О. АРТЕМЬЕВА


«КВ» № 18 от 9.05.2023

Оставить комментарий