Лишь бы не было войны

В августе ветерану Великой Отечественной войны Андрею Евстафьевичу Надолинскому исполнится 90 лет. О том, как будет отмечать столь солидный юбилей, он рассуждать не любит – не хочет дразнить судьбу. Но друзья-ветераны, как и прежде, называют его живчиком. За оптимизм, неугомонность, юмор и легкость характера, которые он не растерял до сих пор.
Повезло всей семье
Родом он из села Камбулат Светлоградского района Ставропольского края, из обычной крестьянской семьи. У него было два старших брата и младшая сестра. Отца он почти не помнит, тот сильно заболел и умер в 1933-м году, Андрею тогда было всего лет семь. А старших братьев забрали на войну в первый же ее день. Брат Михаил служил старшиной автомобильной роты, а Василий – танкистом. Андрея призвали лишь в 1943-м году. 25 августа ему исполнилось 18 лет, на следующий день пришла повестка. Сначала новобранцы прошли сито военкомата, годными к службе оказались почти все: 17 человек с одного села. Потом был пересыльный пункт в небольшом городке Краснодарского края, где в ускоренном темпе ребята проходили курс молодого бойца. Длилось обучение всего две недели, после этого – новая переброска, уже в Лабинск Краснодарского края, где формировался 105-й стрелковый корпус. Именно там 18-летнему Андрею Надолинскому (на фото слева) сообщили, что он будет связистом. Много позже он узнал, что его зачислили в 958-й батальон связи 65-й армии под командованием генерала П.И. Батова. Что воевать он будет в составе 1-го Белорусского фронта, а конкретно его взвод станет обеспечивать связью 193-ю пехотную дивизию. Кстати, семье Надолинских несказанно повезло: все три брата с войны вернулись.
На фронт Андрей Надолинский попал в октябре 1943-го года. Когда новобранцев привезли на белорусскую станцию Речица, уже был поздний вечер, но нужно было еще добраться до места. Многокилометровый марш-бросок с оружием и обмундированием на плечах завершился поздней ночью в голом поле, посреди которого стояла то ли заброшенная ферма, то ли ангар с одной только крышей. Там-то и укрылись, надеялись отдохнуть. Развернули свои сухпайки, сложили кирпичи для костра, но тут пришла команда сворачиваться и готовиться к бою. Андрея вместе с другими связистами направили налаживать связь. Так с ходу, без раскачки он и окунулся в фронтовые будни. А ведь работа связиста, обеспечивающего нервы армии, как говорили о связи, очень непростая. Штаб корпуса стоит в одном месте, дивизия может находиться от него километрах в двух, а то и в трех. Задача связиста – протянуть от пункта А до пункта Б телефонный провод, да так, чтобы враг не заметил, да и самим связистам попадать под пулю тоже не следовало. Если провод перебьют снарядом, надо возвращаться иногда на полкилометра, иногда больше и ремонтировать. Поэтому связисты на задание по одному никогда не ходили и таскали с собой большие катушки с проводом и телефон.
О чем тяжко вспоминать
Как-то уже в мирное время на очередной встрече с учениками 4-й школы одна девочка спросила фронтовика: «А вам на войне было страшно?» – «Конечно было, миленькая, мы же живые, нормальные люди, всегда же под пулями. Сколько раз могли погибнуть, не пересчитать! Но выбора-то у нас не было, надо было Родину защищать». Особенно страшно и больно было, когда погибали друзья, знакомые с детства. Так произошло и у Андрея Надолинского. Под обстрел он попадал очень много раз, но судьба его берегла, ранен был лишь однажды и то обошелся без госпиталя. А вот друзьям его не везло.
«Друг у меня был Павлик Старокожев, мы были с одного села, все детство вместе и на войне попали в один взвод. Уже был июнь 44-го года, мы были в Белоруссии, стояли в обороне уже дней 15. Нас с Павликом направили налаживать связь до командира дивизии. Вместе с сержантом и командиром взвода мы шли лесом, потом оказались на дороге, за которой было огромное поле ржи. У нас-то на Ставропольщине пшеницу сеют, она невысокая, а здесь рожь высокая. Что делать? По дороге идти – кабеля не хватит. Пришлось идти по полю, там всего метров 700 получалось. Сколько мы прошли по этой ржи, не знаю, как вдруг сзади прогремел взрыв. Оборачиваемся – Павлик лежит, ему ноги перебило. Оказалось, он наступил на противопехотную мину. Перепугался и начал к нам ползти. Мы кричим: «Не ползи, мы тебя поднимем!» – он ничего не понимает, ползет, и вдруг новый взрыв. Ему всю грудь разорвало. Тогда мой друг и погиб...».
В тот раз связь все же протянули, сержант оказался бывшим сапером и весь остаток пути он разминировал заложенные мины. Потом Андрей Надолинский просился у командира взвода вернуться и накрыть Павлика хотя бы плащ-палаткой, поставить крест на месте его гибели. Не разрешил, еще и отругал за то, что снова на смерть нарываются. Уже после войны к Андрею приходила сестра Павла, расспрашивала о гибели брата. Казалось бы, прошло уже так много лет, а вспоминать ветерану этот эпизод тяжело до сих пор.
А. Надолинскому удалось увидеть и командующего генерала 65-й армии П.И. Батова, и командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского. Тот, еще будучи генералом, приезжал вручать медали отличившимся. Надолинский был в их числе, получал медаль «За отвагу». Ее заработал в Белоруссии. Тогда пришлось налаживать связь через реку, переправляясь на плоту. Разумеется, немцы плот заметили, стали бомбить и стрелять по нашим. С трудом оказавшись на берегу, сохранив катушки с проводом, наши стали отстреливаться. Один из солдат достал из мешка пулемет на треноге, поцеловал его и крикнул: «Ну, не подведи ковровец». Тогда Надолинский впервые узнал, что есть такой город Ковров.
Всего же у фронтовика более 20-ти наград, среди них орден Отечественной войны II степени, медаль «За освобождение Белоруссии». Но самыми главными он считает медаль «За боевые заслуги», потому что она была первой и медаль «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», потому что остался жив.
Мирная, новая жизнь
День Победы А. Надолинский встретил уже в Германии в городе Вальденбурге. Говорит, связисты узнали об этом самыми первыми. А уже в 46-м его корпус и батальон расформировали, военнослужащих перебросили сначала в Борисоглебск, потом в Ковров. Здесь и началась его мирная жизнь: служба в армии, семья, дети... В Ковровской дивизии он прослужил до 1973-го года. После войны был частым гостем в городских школах, где с большим удовольствием общался с детьми, был самым активным ветераном на всех дивизионных праздниках. А чтобы душа не старела, оказавшись на пенсии, Андрей Евстафьевич вспомнил про свое давнее, еще детское увлечение – разведение голубей. Построил гараж и устроил в нем голубятню. Гонял их по Шириной горе, показывал детям, участвовал в выставках. Более того, он еще и кроликов завел. Все это большое хозяйство просуществовало у него много лет, нарушил года два назад – жена заставила здоровье поберечь. Сейчас его радость – это внуки и правнуки, которых уже шестеро.
Несмотря на возраст Андрей Евстафьевич по-прежнему активен, вникает во все, новости вместе с женой смотрит до самой ночи и, конечно, имеет свое мнение относительно современной подмены ценностей, происходящей в мире.
«Я ж воевал вместе с украинцами, нормальные ребята, хорошие. Почему они сейчас все молчат? Им слово там что ли не дают? А может, боятся? Вот сейчас говорят, что только украинцы Польшу освобождали, а я тогда где был? Я в марте 1945-го вошел в Данциг (ныне польский Гданьск. – Прим. ред.), его еще польским коридором называли. Там в одном из парков мы увидели множество поляков: старики, дети, женщины сидели на лавочках, на земле, закутанные в платочки, и видно было, что они нас боятся. Оказывается, немцы им рассказывали, что придут русские и будут вас убивать и насиловать. Но потом туда приехал наш командир и стал объяснять, что мы – советская освободительная армия, нас не надо бояться, идите домой. И тогда люди поднялись, стали нас обнимать, целовать и пошли по домам. Они же на немцев работали. И как сейчас поляки могут говорить, что это не русские их освободили!
Тоже в Польше, наверное, в апреле 45-го года мы увидели, как ведут строй, он растянулся на полкилометра. Идут по трое в наших пилотках, телогрейках, ботинках с обмотками. Хотели спросить, кто это такие, но их конвой не позволил. Потом наш замполит батальона сказал, что это бандеровцы. Куда их отвели – мы так и не узнали. А сейчас, видно, эти недобитки и поднялись на Украине. Почему их поддерживает Америка, которая во Второй мировой была против фашистов? Я понимаю так, что американцы хотят ближе к России подобраться, иначе зачем им нужна эта Украина? Все им неймется! Обаме выгодно, чтобы война продолжалась, она же не на их территории, они на войне наживаются! Я боюсь, как бы нас не втянули. Сейчас они остановились после совещания в Белоруссии, но думаю, чтобы опять силы свои подкрепить. Вранье для президентов Украины и Америки стало нормой, при этом все знают, что они врут, но все равно их слушают! Это ужасно! Но я все же оптимист и надеюсь, что разум восторжествует и новой войны больше не будет».