Недавно не стало этого художника и педагога. Несколько лет назад он завершил преподавательскую деятельность, но до сих пор его тепло вспоминают коллеги и ученики.
...Поднимающихся на второй этаж Школы искусств встречает напряжённый взгляд Людвига Ван Бетховена. Великий композитор словно мучительно прислушивается к чему-то, пытаясь уловить ускользающие звуки музыки. Это работа художника Рудольфа Затеева, который почти 30 лет вёл здесь занятия в художественном классе. Ещё одна его композиция – знаменитый портрет Чайковского в окружении «Времён года», написанный прямо на стене, украшает директорский кабинет.
«На одной из выставок я увидел его пейзаж: снизу вверх от Базарной улицы через три храма. Это место писали многие художники, но лучше Затеевской картины я ничего не видел, – признаётся директор Школы искусств Александр Швецов. – Мне вообще был очень близок стиль его натюрмортов, пейзажей. У Затеева был не только талант, но и особый взгляд на предметы, на мир вокруг. Например, я ни у кого не видел такого натурного фона. Помимо гипсовых фигур и модельных натюрмортов, у него была гигантская коллекция старинных бытовых вещей, которые он собирал всю жизнь: вальки, доски, антикварная мебель, сосуды всех назначений. И разные диковинные вещицы: старинные керосиновые лампы, фонари придверные. Плюс огромная коллекция чучел, некоторые из которых он делал сам. Помню, как Рудольф Алексеевич однажды за пять минут соорудил натюрморт: поставил среди больших фабричных деревянных катушек кусок тыквы, сверху положил ветку какого-то растения с засохшими цветами, а сзади поставил бутылку цветного стекла. И получилось просто невероятное сочетание цветов и фактур – словами невозможно описать это волшебство.
Некоторые его приёмы детей покоряли в один момент. Например, он говорит ученику: возьми акварель и наляпай на обрывке ватмана те цвета, которые тебе нравятся. А теперь скажи, что ты хочешь, чтобы из этого получилось? Тот говорит: букет цветов. И Рудольф Алексеевич пальцем берёт и делает из этой мазни букет. Его класс был, скорее, студией: до 30 человек разного возраста, уровня подготовки и способностей. И он со всеми мог найти общий язык и научить.
При этом по характеру он был такой молчун-ворчун, предпочитал не рассказывать, а показывать, буквально несколькими штрихами поправляя работу ученика так, что тот сразу улавливал суть. Наверное, у него было от природы это невероятное обаяние, харизма. И тактичность. Он никогда не навязывал свой взгляд ученикам и уважительно относился ко всем проявлениям таланта. В середине 90-х, когда дети насмотрелись американских мультфильмов, увидели первые комиксы, в классе стали появляться ребята, которые хорошо рисовали шариковой ручкой, причём довольно сложную графику, фэнтези. Неформалы, в общем. Так вот он никогда не пытался вернуть их к классической живописи, только помогал поставить технику. Но если человек начинал какую-то бесовщину рисовать, Рудольф Алексеевич, стараясь не особо обижать, это высмеивал. Говорил: череп нарисовать большого умения не надо, ты мне мышку нарисуй или пчёлку. И многие понимали, что он прав: грязи, страха и уродства в жизни и так много, и хорошо бы видеть то хорошее, что есть, и именно его пытаться изобразить. Так что он ещё и воспитателем был. И очень яркой индивидуальностью. А ещё – заядлым охотником. Когда принимался описывать разные случаи, которые с ним происходили, весь коллектив покатывался со смеху. Дар великолепного рассказчика сочетался у него с совершенно особенным художественным глазом».
Многие из учеников Р.А. Затеева стали профессиональными художниками, оформителями – 58 человек с 1977 по 2004 год. Не было выпуска, чтобы кто-то из его ребят не поступил в художественные училища и академии, на профильные факультеты университетов. Одна из его учениц, Елена Таранина, возглавляет сегодня Объединение ковровских художников, она тоже педагог. И с благодарностью вспоминает своего наставника.
«Мне очень повезло, что я попала к Рудольфу Алексеевичу, – говорит Елена Владимировна. – Это была судьбоносная встреча, потому что благодаря ему мой собственный выбор профессии стал очевидным. Помню, как он радовался, что я пошла по художественной и по педагогической стезе. Я тогда его эмоции не очень хорошо понимала. А сейчас сама очень радуюсь, когда мои ученики получают образование, о котором мечтали, и возвращаются в родной город.
Рудольф Алексеевич создал в классе такую атмосферу, такую комфортную обстановку, что мы туда приходили как в самое родное место на свете. Человек мягкий, спокойный, с философским взглядом на жизнь, он обладал удивительным чувством юмора. С ним было очень интересно; он много с нами разговаривал, и с ним можно было обсудить такие вещи, которые от всех других хранились в секрете.
Мы тогда многого не понимали, но сейчас я осознаю, что мои главные принципы и в педагогике, и в творчестве – от Рудольфа Алексеевича. Например, естественность воспитательных моментов и самого учебного процесса – чтобы у ребёнка возникло ощущение, что он сам хочет учиться, а не педагог на него влияет. Стремление импровизировать. Способность заглянуть в себя, потому что, если что-то не устраивает в жизни, нельзя искать причину вовне, всё внутри нас. Умение не раздражаться по пустякам, с юмором выходить из сложных ситуаций.
В плане художественном – любовь к деталям, при общей цельности художественного произведения. И способность передать свой собственный взгляд на реальность. А ещё огромная доброжелательность, когда все работы не критикуются, а по-доброму обсуждаются, и ищутся положительные моменты, а не недостатки. Среди его учеников никогда не было зависти, ревности, только дружеское участие. Каждый понимал, что его уважают и ценят не за успехи, а как личность».
Любой преподаватель живёт в своих учениках, художник – в произведениях. Рудольф Алексеевич обеспечил себе бессмертие и в воспитанниках, в которых вложил часть своей огромной светлой души, и в работах, где отразился его мир, и которые продолжают радовать зрителей.
О. АБРАМОВА
