Чернобыль: прошлое рядом

Подготовка к празднованию юбилея Великой Победы как-то отодвинула на второй план другое знаковое событие. 26 апреля 1986 года, произошел взрыв реактора четвертого энергоблока на Чернобыльской АЭС, расположенной на севере Киевской области. Эта авария до сих пор считается крупнейшей за всю историю атомной энергетики как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от ее последствий людей, так и по экономическому ущербу. В апреле 2015-го Чернобыль снова заставил поволноваться, там горели леса.
28 апреля уже 2015-го года всего в 20-ти км от Чернобыльской АЭС загорелся лес, по разным данным от 270-ти до 320-ти га. Огонь от пожаров перекинулся на три села, расположенных в зоне отчуждения: Лубянка, Рудня-Ильинецкая и Ильинцы. В некоторых еще проживали люди, их срочно эвакуировали. Пожар прошелся по одному из пунктов захоронения радиоактивных отходов. На расстоянии 5 км от других могильников пожар был остановлен лишь на следующий день. Правоохранительные органы по данному факту открыли уголовное производство, в числе причин пожара поджог или неосторожное обращение с огнем. Жителям прилегающих к пожару территорий советовали закрывать щели в окнах и дверях влажной тканью, не выходить на улицу, пока не рассеется дым, провести йодную профилактику для предупреждения поражения щитовидной железы. Повышения радиационного фона в этот раз не произошло ни на Украине, ни в России, ни в Беларуси.
Как это было
Это происшествие заставило снова вспомнить о Чернобыльской трагедии, которая произошла 29 лет назад. Наверное, нет ни одного города страны, откуда бы ни направляли «добровольцев» на ликвидацию последствий аварии. Выбирали тех, у кого уже были дети, потому что знали: последствия могут быть непредсказуемы. Ковров и Ковровский район в разное время отправили на АЭС 307 человек. В живых сейчас осталось чуть больше 200. Среди ликвидаторов был и Ярослав Ярославович Долотов – уже 11 лет он возглавляет местное объединение чернобыльцев, является членом правления Владимирской областной общественной организации «Союз Чернобыль». В феврале 1987-го ему было 35 лет, он работал на Точмаше старшим мастером в отделе главного механика, у него уже была жена и двое детей. Как он говорит, все понимали, куда и зачем их отправляют. Отказаться было невозможно – приказы Родины не обсуждались. В составе бригады он был начальником радиостанции, базирующейся на ГАЗ-66, в его экипаж входили радист, шофер и телефонист. Они ездили по Житомирской, Тернопольской, Киевской областям и налаживали связь, потому что, несмотря на эвакуацию, во многих деревнях оставались люди, которые никуда уезжать категорически не хотели. Не понимали всей опасности. Постоянно проверяли радиационную обстановку, держали связь непосредственно с Чернобылем. Как говорит Ярослав Долотов, больше всего его поразил рыжий лес. Был лес обычный, а после аварии в зоне 30 км вокруг реактора он стал абсолютно рыжим: деревья впитали в себя, наверное, всю таблицу Менделеева. Этот лес нельзя было сжигать, только закапывать. Это была тяжелейшая работа. Кроме того, выкапывали огромные могильники и хоронили в них всю гражданскую и военную технику, отработавшую свое. Как говорит Я. Долотов, сразу после взрыва не все понимали, что произошло, первое время от людей скрывали возможные последствия аварии, не сразу выставили охрану и огородили пострадавшие города, такие как Припять. Поэтому люди старались забрать с собой самое ценное. В результате все, кто взял хоть что-то и держал это рядом с собой (золото или какие-то вещи), долго не прожили.
«Мы видели и животных оголодавших, оставшихся в деревнях за колючей проволокой, и траву высоченную, и ягоды большого размер, – говорит Ярослав Долотов. – Некоторые химические элементы, попавшие в землю и на растения, приводят к их росту, поэтому все так и вымахало. Есть это было нельзя – опасно для здоровья. В обеденный перерыв мы рыбу ловили, она тоже была огромная, прямо на голый крючок бросалась. Там и сейчас находиться опасно, ведь время распада некоторых химических элементов исчисляется столетиями».
После его бригаду направили работать непосредственно на реактор. Жили ликвидаторы в 30-ти км от него в палатках в селе Оранное, а на работу их привозили.
«Мы приезжали на станцию, переодевались, проходили баню и обеззараживающие процедуры, получали лепестки (такие повязки на лицо), они помогали лучше, чем противогаз, – вспоминает Ярослав Ярославович. – Мы их называли намордниками. Сначала убирались внутри: вскрывали полы, убирали мусор на крыше. Мы начали строить саркофаг, но доделали его уже после нас. На станции работали целый день, но сам выход внутрь был недолгим. После этого шли на обед, там была столовая, и опять на станцию, уезжали лишь вечером. Было ли страшно? У нас ведь что воевать, что БАМ строить, что пятилетку за 4 года – это в крови. Родина в опасности – надо мобилизоваться».
Больше не надо
В общей сложности Я. Долотов пробыл в Чернобыле полгода. Он награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 и 2 степени, орденом Мужества. Несмотря на то что украинские ликвидаторы не раз звали приехать на место аварии, не приезжал. Сначала не хотел, сейчас нет средств. Рассказывает, что построенный тогда саркофаг дал трещину. О его ремонте говорили на мировом уровне, страны Запада ради всеобщей безопасности даже собирались сброситься и построить новый. Но украинская война попутала все планы, о Чернобыле забыли. Как и забыло наше правительство о людях, отдавших жизни ради спасения всего мира. Льготы монетизировали: теперь попасть в санаторий можно раз в три года и то путевку не достать. Бесплатные лекарства положены, но их почему-то чаще нет. Если раньше семья ликвидатора платила всего 50% за коммунальные услуги, теперь эта льгота положена только чернобыльцу. Семья может претендовать на льготы лишь в случае его смерти. Не очень радостно.
В этой истории важно знать, может ли произойти подобное еще раз? По мнению экспертов, в России ситуация достаточно опасная, так как почти половина действующих атомных реакторов страны спроектированы более полувека назад. Оказывается, у нас до сих пор работают 11 блоков чернобыльского типа, их срок службы постоянно продлевают. Как недавно рассказал Федеральному агентству происшествий сопредседатель международной экологической группы «Экозащита» В. Сливяк, Ростехнадзор продлевает все, о чем попросит Росатом, и когда будут выводить из эксплуатации такие АЭС – непонятно. Отдельного ведомства, контролирующего атомную промышленность, у нас сейчас нет. Его упразднили и возложили функции контроля на подразделение Ростехнадзора, которое не обладает реальными полномочиями. По словам эксперта, похожая ситуация была и на АЭС «Фукусима-1», где в необходимой мере не осуществлялся контроль безопасности. Остается надеяться, что российские власти, памятуя о событии 29-летней давности, в массе навалившихся проблем не забудут об обеспечении безопасности существующих АЭС.
А в Чернобыльской зоне отчуждения и сейчас живет небольшое количество самопоселенцев. Чтобы уровень радиации снизился до безопасного, должно пройти несколько сотен лет. Но люди живут, это их, в чем-то вынужденный, выбор. Странно другое – посещение таких экстремальных мест стало модным, там проводят экскурсии. Ради чего? И стоит ли рисковать?