Эти воспоминания и размышления о своей судьбе и судьбе своих родных в редакцию принес один из читателей нашей газеты. В связи с событиями на Украине и тревогой за судьбу своих родственников и друзей в этой стране он просил не указывать фамилии.
Я помнюСамолет летел на небольшой высоте. Голова летчика в черном шлеме поворачивалась то в одну, то в другую сторону. На крыльях отчетливо просматривались большие черные свастики. И взрослые, и мы – дети с тревогой всматривались в небо в ожидании чего-то непредсказуемого.
Также хорошо помню взрывы снарядов – они приближались к нам все ближе. Моя мама изо всех сил бежала в укрытие. Одной рукой она придерживала мою старшую сестру, другой – крепко держала меня за локоть. Мне хорошо запомнились те усилия, которые я прилагал, чтобы не упасть в этом сумасшедшем беге. Укрытием был наполовину врытый в землю наш подвал.
Мальчишки любят играть «в войну». А тут война настоящая. Может быть поэтому в моей памяти отложились многие события той далекой осени (тогда мне исполнилось 4 года). То были бои за освобождение моего Донецка от немецких оккупантов. Как известно, Донбасс был освобожден в сентябре 1943 года.
Теперь, прожив уже много лет, я иногда ловлю себя на мысли о том, что моя жизнь проходила под мирным небом. Потом эти мысли обрываются … стоп! Ведь была война! Была! И какая! … и мной опять овладевали те незабываемые детские впечатления. Особенно эти воспоминания обострились после и в процессе возникновения кризиса на Украине...
В Коврове я живу уже почти 50 лет. Приехал я в этот город по направлению после окончания Донецкого политехнического института. Позади также была учеба в металлургическом техникуме и служба в Советской армии, где я летал на реактивных бомбардировщиках в должности воздушного стрелка-радиста. Так что полученный мной на то время жизненный опыт позволял мне чувствовать себя довольно уверенно и с оптимизмом смотреть в будущее. В Коврове в течение трех месяцев проходила моя преддипломная практика. Электромеханический завод, куда я был направлен, привлек меня серьезно. Это было бурно развивающееся предприятие – в нем строились новые корпуса, новые цеха, создавались новые технологические службы. Все это повлияло на мое окончательное решение обосноваться в Коврове.
Со своей профессиональной работой я простился в 73 года. О своей работе я могу говорить бесконечно. Особенно о своих коллегах – знающие свое дело инженеры, ежедневно решающие безотлагательные технические вопросы. Они и сегодня отличаются своей скромностью, непритязательностью в решении жизненных проблем. Однозначно о своих коллегах могу сказать – свой весомый вклад в получение нашим городом звания «Город воинской славы» они внесли. Но сейчас речь не об этом.
Ковров стал моей судьбой. Но я никогда не терял связи со своим Донецком, ведь там остались мои родные, друзья. Они расселились в Донецке, рядом с Донецком и по всей Украине. Ежегодно я навещал свой красивый город, это стало своего рода ритуалом.
В Коврове родился и вырос мой сын. В его школьные годы наши поездки для отдыха на юге заканчивались посещением Донецка. И я рад, что сыну полностью передались мои особые чувства к городу моей юности. Повзрослев, он совершал самостоятельные поездки к своей любимой бабушке, к друзьям, с которыми он не теряет связи и сегодня.
Но пришло время, когда жизненные ситуации уже не позволяли совершать вместе такие поездки. И вот удача: осенью 2013 года, т.е. в преддверии Олимпиады в Сочи и известных событий на Украине, нам удалось, как и прежде, вдвоем посетить родной нам город. Это была неделя эйфории. В последний день пребывания в Донецке я долго в книжном магазине на проспекте Артема просматривал книги в надежде увезти в Ковров что-нибудь памятное от этой поездки. И вдруг мой взгляд остановился на книге «Сталино глазами солдат вермахта» (Сталино – старое название Донецка). Эту книгу я и приобрел. Она составлена на основании фотоматериалов немецких солдат. Моим сознанием с трудом воспринимались такие до боли знакомые театр оперы и балета, кинотеатр им. Шевченко и другие виды города с немецкими солдатами. После прочтения этой книги я вдруг заметил, что по-другому стал воспринимать свои детские воспоминания о той войне. Та война стала вдруг настоящей, реальной. Так вот и получилось, что эта книга стала для меня грозным предвестником событий, которые развернулись в Киеве уже через несколько месяцев.
И я опять вспоминаю…Во время прохождения в Коврове преддипломной практики, о которой я упомянул вначале, на КЭМЗ вдруг приехала с проверкой руководитель моего дипломного проекта Губенко Нина Ивановна. Я был рад такой встрече: с удовольствием познакомил Нину Ивановну с заводом – местом моей будущей работы, с городом, его окрестностями. Являясь непосредственным участником Великой Отечественной войны (в действующей армии) и оказавшись перед памятником В.А. Дегтяреву, Нина Ивановна вдруг заволновалась, затем низко-низко поклонилась создателю знаменитого автомата (сейчас говорят ППШ) со словами на таком знакомом мне украинском языке: «Велике спасiбо тобi мiй миленький за твiй автомат».
Давно ушла из жизни эта славная женщина, но в последующие годы, бывая на этом месте, я невольно вспоминаю и Нину Ивановну, и ту памятную для меня фразу на украинском языке. И для Нины Ивановны осталось неведомым то обстоятельство, что в XXI веке бандеровцы опять стремятся к своему верховенству на Украине. Не добила ты их, Нина Ивановна.
Как не суждено знать об этом и Абраму Семеновичу Плоткину, почетному гражданину нашего города, ушедшему из жизни более 10 лет назад. Судьба свела меня с этим замечательным человеком с первых лет моего пребывания в Коврове. Многое мне поведал Абрам Семенович о той войне. С особой болью он рассказывал о судьбе своего друга Виктора Морозова, которого бандеровцы зверски пытали, затем убили. Сегодня имя этого героя находится на памятной доске, установленной на здании гимназии № 1, в числе преподавателей и учащихся, погибших в той войне. В те места Западной Украины, где было совершено это подлое убийство и где Виктор Морозов похоронен, Абрам Семенович организовал поездку всего класса гимназии № 1, в котором тогда вместе учились наши сыновья. И этой поездкой, и изданными книгами, многими еще публикациями, всей своей жизнью Абрам Семенович подтвердил верность клятве, которую он дал своей стране, уходя в 17 лет добровольцем вместе с Виктором Морозовым на поля сражений Великой Отечественной войны.
Упоминая о судьбе В. Морозова, хочу отметить, что в послевоенное время во всем моем окружении слово «бандеровец» носило ругательный характер. Это было характерно для всего Донбасса. Да, слово «фашист» в нашем лексиконе тоже имело место. Но «бандеровец» применялось, когда соответствующие чувства перехлестывали уже через край. Спустя десятилетия частота употребления этого слова снизилась. Видно, рано мы успокоились…
События на Украине имели развитие по стремительному отрицательному вектору. Больно было видеть репортажи с центральной площади Ленина Донецка. Когда-то эту площадь я ежедневно пересекал на пути в институт и обратно. Мне была знакома здесь каждая подробность. При просмотре телевизионных передач я невольно всматривался в лица демонстрантов в надежде увидеть знакомых.
Не меньшие переживания испытывал и мой сын. И зачастило в наших высказываниях слово «бандеровец». Этим словом мы обозначали всех, кто имел отношение к майдану, то есть к разрушению Украины. Тем событиям мы могли, к сожалению, противопоставить только эмоции. Сын умудрялся время от времени пересылать нашим родственникам небольшие деньги. Им полегче, и нам чуть-чуть спокойнее.
И вот еще. Летом к нам приехала, спасаясь от бомбежек, дочь одной из наших добрых знакомых, живущих на землях Донбасса, подконтрольных Киеву. Но эта славная девчонка не выдержала мирной ковровской жизни. Через неделю она уехала обратно туда, где те же бомбежки, где неоконченный институт. И сегодня она, завершая в Донецке свою учебу (будущий врач), в качестве медицинской сестры оказывает помощь ополченцам Донецка, является активным волонтером. Между этими мамой и дочерью – сегодня граница, по чьей-то вине рассекающая Донбасс и их сердца!
Можешь ли ты, житель Коврова, представить себя в подобной ситуации? Сможешь ли ты смириться с такой личной судьбой? Предположить дальнейшее развитие событий в Донбассе? Я скажу: никогда Донбасс не согласится с той рассекающей границей! Никогда! Моя убежденность основана на хорошем знании менталитета и характера донецких шахтеров и металлургов.
Сердце на разрывКаждый из нас размышляет о своей судьбе. Я, естественно, не исключение. Мои мысли то уносят меня в давно убежавшее детство, то возвращают к моему серьезному возрасту. Да, я оказался в стороне от этой, второй в моей жизни, войны, но она рвет мое сердце тяжелыми и горькими переживаниями. За моих близких и друзей. За мой разрушенный красивый город роз. И непереносимым становится понимание того, что ты лично в происходящем на Украине ничего изменить не можешь. И горько сознавать, что в наш XXI век дети Донбасса несутся в укрытия, повторяя тот сумасшедший бег моего детства. Как и я, пронесут они по всей своей жизни память о сумасшествии этого бега. У меня эти события оставляют в сердце след, для характеристики которого я не могу подобрать слов.
Мой сын, занимаясь предпринимательством, времени на отдых не находил никогда. Он не позволял себе даже краткосрочных отпусков. И та упомянутая мной совместная поездка в Донецк была редчайшим исключением. И вдруг летом 2015-го он сообщил мне, что знакомая семья пригласила его на совместный отдых. Планировалась непродолжительная поездка на Черное море на личном транспорте. Это известие меня очень обрадовало – наконец-то мой сын отдохнет хоть немного. На срочно приобретенной карте черноморского побережья я обозначал хорошо знакомые мне места, давал советы по выбору удобного маршрута. Был организован ужин, на котором присутствовали все участники предстоящей поездки, произносились тосты за удачный отдых. Этому событию больше всех радовался я. В день отъезда рано утром сын пошел на место назначенной встречи, помахав мне рукой. Мои попытки проводить его успехом не увенчались (объяснение этому мне станет понятным позже). Ежедневно сын звонил мне: проехали Воронеж… Ростов на Дону… видим море… выбираем удобное место… погода отличная. Первые 4 дня пролетели быстро. На исходе 5-го дня очередной звонок: «Батя, как дела? Как здоровье? Если у тебя ужин готов, открывай калитку». Не поверив услышанному, я с тревогой и не без труда отыскал ключом замочную скважину и убедился: нас разделяла всего лишь калитка. Я с радостью обнимал своего сына – обросшего щетиной, похудевшего, уставшего, но с улыбкой в глазах. Но потом я увидел в его руках флаг ДНР, и мне все стало ясно – и его нежелание в моих попытках проводить его в дорогу, и те короткие звонки с не совсем логичной информацией.
В тот вечер я долго слушал рассказ сына о его поездке в Донецк. План этой поездки он долго вынашивал. Оберегая мой покой, не стал он посвящать меня в свой замысел. Зная о поездках в Донецк представителей «Боевого братства» от Коврова, он договорился с ними о совместном посещении Донбасса. Вместе они доехали до Ростова на Дону, затем обстоятельства их временно разъединили и мой путешественник до Донецка добирался самостоятельно. Встреча с родными, с друзьями – это долгий рассказ. Он посетил места, где недавно шли бои, удивлялся опустевшим улицам Донецка, встретился со студенткой, побывавшей у нас в Коврове. Время, проведенное в Донецке, пролетело быстро. Пора возвращаться – по звонку было определено место встречи со своими спутниками от «Боевого братства». На обратном пути по территории ДНР навигатор в автомобиле упорно на всех перекрестках, наперекор дорожным указателям, указывал направление в сторону территорий, подчиненных киевским властям. Как объяснил один из ополченцев, это дело американской спутниковой навигационной системы...
Вот такую историю я хотел рассказать, историю, связавшую в моей жизни две войны – Великую Отечественную и нынешнюю, которая на Украине.
