Глядя на архитектурные памятники прошлого, думаешь о том, как люди умудрились их построить. Как сначала обтёсывали, а потом поднимали огромные каменные блоки без современных кранов, как работали без страховки на огромной высоте, как при свечах расписывали своды дворцов прекрасными узорами? Ведь не было «умной» техники, лёгких в работе материалов, средств моментальной связи ни у древних египтян, ни у зодчих Средневековья и даже 18-го века.А затем закономерно спрашиваешь себя: а что останется после нас? На какие архитектурные памятники конца 20-го – начала 21-го века будут смотреть наши потомки? На «деловые центры» из стекла и бетона? На блочные многоэтажки – жильцы этих «новостроек» заделывают дыры в стенах, через которые видно улицу? На залитые асфальтом площади с двумя-тремя чахлыми кустиками? Да нет, они по-прежнему будут смотреть на Адмиралтейство и Зимний дворец. На наш новодел второй раз никто даже не взглянет – если, конечно, он ещё хотя бы сто лет простоит. И приходит мысль, банальная и заезженная, но закономерная: как же мы измельчали по сравнению с предками.
В Кунсткамере хранятся часы, сделанные в 18-м веке: на них нет минутной стрелки, только часовая. Люди по-другому относились тогда ко времени, сообщает экскурсовод, не торопились никуда. А успевали при этом столько, что нам со всем нашим тайм-менеджментом и не снилось.
Может, потому, что относились по-другому к своей работе – как к делу жизни? И были учёными, мастерами, зодчими, а не эффективными менеджерами и блогерами? В той же Кунсткамере в 18-м веке, когда там работал Ломоносов и его коллеги, на верхнем этаже не было отопления. Но только оттуда можно было наблюдать за звёздным небом. В зимние дни (и ночи) руки порой примерзали к приборам, но учёным и в голову не приходило отказаться от исследований.
И знали наши предки, пожалуй, побольше, хоть интернета под рукой не было. Тот, кто видел в музеях дошедшие до нас предметы быта, наверняка задавался вопросом: почему «та» мебель, допустим, в стиле ампир (ножки столов и подлокотники кресел в виде львиных лап и голов, обилие «золотой» отделки и прочие элементы, подпадающие под категорию «дорого-богато») смотрится вполне органично, а современный новодел выглядит жуткой пошлятиной? Как, впрочем, и интерьерные вещицы из натурального камня, и гобелены на тему античных и библейских сюжетов, и мебель с обивкой в стиле рококо.
Причина, скорее всего, в том, что старые мастера, вполне вероятно, не будучи знакомыми ни со строением Солнечной системы, ни с высшей математикой, в своей сфере были людьми очень грамотными. И прекрасно знали и понимали античную мифологию и Библию, видели красоту окружающего мира и умели выразить её в своих творениях.
В сказах Бажова описано, как для того, чтобы сделать даже простенькое украшение, малахитовых дел мастера искали в лесу подходящий лист или цветок – воспроизвести его неповторимый узор. Поэтому каждый завиток лепнины, мебельный декор, рисунок на гобелене становились исполнены смысла, их красота была одухотворённой и обдуманной.
Такие мысли вновь пришли в голову на очередном обсуждении планов «реконструкции» площади Победы. Мы, получается, проигрываем не только далёким предкам, но и недавним, советским. Иначе чем объяснить, что ни одно из современных решений ни по дизайну, ни по материалу не дотягивает до простого и строгого стиля монумента 1968 года?
Ольга Абрамова
