Профессии, связанные со смертью, всегда окружает множество мифов, страхов и стереотипов. Недавно врачи-патологоанатомы отметили свой профессиональный праздник. Их работа интересна тем, что объединяет почти все области медицины. Мы встретились с заведующим патотделением ЦГБ Василием Раковым, чтобы разузнать, боятся ли патологоанатомы смерти? Как снимают стресс и что помогает принимать взвешенные решения?
Уныние – редкий гость
В детстве он мечтал стать военным и сейчас уже не вспомнит, как так получилось, что в результате стал врачом. Василий Раков родился в Иваново, там же в 1999 году окончил медицинскую академию по специальности лечебное дело. В Коврове проходил интернатуру.
«Интерские зарплаты были чуть больше стипендии, – рассказывает доктор. – На одном из дежурств узнал, что в патотделении требуется специалист. Я пришел, и меня взяли. Так и стал патологоанатомом».
Друзья и знакомые нет- нет да и отпустят колкие шуточки в адрес доктора по поводу выбранной профессии. А тот улыбается, говорит, что не обижается и вообще с юмором легче, так что уныние посещает редко.
С благодарностью вспоминает он своего наставника, бывшего заведующего патотделением Валерия Папилова. «Он научил многому, и не только меня», – говорит доктор.
Бесстрашный и небрезгливый?
– Каким должен быть патологоанатом? Бесстрашным?
– Скажу честно, когда первый раз заходил в отделение, было страшно. Но не от «общения» с умершим, а от недостатка знаний. На вскрытии присутствуют не только лечащие врачи, иногда и заведующие, и начмеды. А ты молодой специалист, который еще не имеет опыта, но должен что-то показать, принять решение, сопоставить данные и т.д. И все это перед профессионалами.
– Помните свое первое вскрытие?
– На всю жизнь запомнил. Так получилось, что будучи интерном наблюдал в палате за женщиной, которая потом умерла. И именно она стала первым моим «пациентом» на столе. Это было тяжело.
– Многие думают, что вы каждый день находитесь в стрессе.
– Понимаете, для патологоанатома сделать вскрытие – обычная работа. И стресс, как думают многие, мы водкой не снимаем (смеется). Дело в том, что патологоанатом видит человека уже мертвым. Он с ним не общался, не испытывал эмоциональных переживаний. Поэтому нам проще в этом отношении, нежели врачам, которые переживали за пациента, общались с ним.
– Верите в загробную жизнь?
– Да.
– А как относитесь к смерти?
– Как к данности.
Вскрытие покажет
«Вот вы все о трупах меня спрашиваете, а ведь фишка патологоанатома – работа с микроскопом, – в какой-то момент говорит Василий Евгеньевич. – Вскрыть и санитар может».
У многих действительно твердое убеждение, что в патотделении только вскрывают трупы (кстати, по-научному это называется аутопсия). Поэтому и заходить сюда страшно. И какого же было наше удивление, когда, открыв «страшную» дверь, мы увидели чистый, светлый коридор, и, что примечательно, ничем не пахнет.
Отделение немногочисленное, всего 17 сотрудников. Но обслуживают они все больницы города и района.
Отделение по профилю танатология работает круглосуточно. Только в прошлом году было вскрыто 1340 трупов. Причем на «процедуру» собирается целый консилиум, а потом составляется подробный протокол.
Не менее важный профиль работы – гистология (один из основных методов лабораторной диагностики новообразований). Ежегодно в патологоанатомическом отделении исследуется не менее 36 тысяч гистологических образцов.
«Очень важна работа всего коллектива, – рассказывает заведующий. – У нас каждый сотрудник знает свое дело, поэтому коллектив работает как единый механизм».
Быстро и качественно
В конце прошлого года в отделение закупили современное оборудование.
Заведующий проводит нам экскурсию и с оптимизмом рассказывает, что было и что стало. «Хвастается» новеньким микроскопом с цифровыми камерами. Картинка сразу выводится на монитор, тут же можно измерить степень инвазии, это важно для установки стадии заболевания.
Патологоанатом занимается так называемой прижизненной диагностикой. Она осуществляется по материалу, который поступает из всех отделений больницы. По правилам все, что удаляется у пациента, должно пройти гистологическое исследование. Для постановки диагноза применяют различные методы. Есть плановый, на который по нормативам дается 2 недели. Но с новым оборудованием это время значительно сократится.
Не менее значимыми являются ускоренные гистологические исследования, когда надо быстро принять решение. Это уже другая метода, раньше на нее уходило около часа. Теперь, чтобы сделать анализ пациенту, который еще «спит» на операционном столе, понадобится всего 15 минут!
«Буквально сегодня женщине оперировали молочную железу, – рассказывает Раков. – Хирурги прислали нам образец сомнительной, по их мнению, ткани. За 15 минут, пока пациентка еще была под наркозом, мы сделали диагностику с целью получения более точного диагноза и определения объема операции. У женщины рака не оказалось, и грудь ей не отняли! Это называется прижизненная диагностика. При новом оборудовании исследования теперь делаются не только быстро, но и качественно. Ведь на старых приборах анализ был мало информативным».
С помощью нового оборудования сотрудники патотделения теперь изготавливают парафиновые блоки (в них хранится ткань, полученная во время биопсии), соответствующие мировым стандартам. «Это важно, – говорит Раков. – Потому что любой пациент с таким материалом может поехать в любую точку планеты для консультации по своему заболеванию».
Центр переподготовки
И это еще не все. Врачи отделения занимаются научной работой. Подготовлено уже две работы по щитовидной железе, сейчас медики трудятся над новой – по коронарным артериям.
На базе отделения проходят курс патологии студенты медучилища, проводится переподготовка среднего медперсонала, планируется проведение специализированных школ для лаборантов-гистологов.
Также в сотрудничестве с Нижегородской медицинской академией на базе ковровского патотделения планируется создать центр переподготовки патологоанатомов.
Татьяна Никифорова
