Беды и радости узбекской семьи

Ковров – один из трех муниципалитетов Владимирской области, где широко представлен национальный состав. В нашем городе 12 диаспор, которые объединяют киргизов, татар, дагестанцев, каракалпаков и др. Мы продолжаем знакомить читателей с их жизнью и бытом, традициями и культурой. Сегодня наш рассказ об узбекской семье Тураевых.




В Коврове эта семья живет довольно много лет и в отличие от многих своих соотечественников, вернувшихся в Узбекистан из-за снижения курса российского рубля и отсутствия достаточного заработка, не собирается покидать наш город. Видно, прикипела к нему душой. За это время выросли сыновья и дочери Шарофаддина и Гульшат Тураевых. Старший Исламбек женился и вместе с отцом строит в Коврове коттеджи. Младший Шахзот мечтает поступить на журфак и стать спортивным комментатором. Дочери – девушки современные и не хотят, как предписывают традиции, сидеть дома. Одна работает в кулинарии, другая в пиццерии, внося свой вклад в семейный бюджет.


Как и у многих представителей бывших союзных республик, у предков этой узбекской семьи тоже есть своя печальная история о войне, гонениях и смертях.
Шарофаддин рассказывает о том, как после революции раскулачили его прадеда, который по тем временам и меркам считался богатеем. Бай Тураев имел большой кусок земли, коров и баранов, на него трудились 20 батраков. Все пошло прахом, когда в селении появились чекисты. Бая скрутили и навсегда увели в неизвестном направлении. Его жена с пятью сыновьями в тот же день умудрилась незаметно сбежать в далекий город Мангит. Дехкане молчали, не предали семью своего «классового врага». От былого богатства у нее остались крохи, которые смогли унести в руках. В солнечной стране семье предстояло множество хмурых дней и тяжелый труд на хлопкопрядильной фабрике.
После Великой Отечественной войны от когда-то большой семьи бая в живых осталась только жена и один из сыновей. Трое младших умерли от болезней, четвертый погиб в штыковом бою под Ленинградом.



Родной город современных Тураевых – тоже Мангит. Как и в большей части Узбекистана, здешняя экономика основана на выращивании и переработке хлопка. В принципе, Мангит хоть и довольно древний город, но обычный. От былой старины остались лишь полуразрушенные крепости, но это далеко за его пределами. Когда-то крепости спасали от многочисленных врагов, теперь живописные развалины служат красивым фоном для фотографий туристов.
Одно из старинных сооружений и тайн архитектуры хорезмской цивилизации – Дахма Чилпык. «Дахма» переводится как «башня молчания». Ученые склоняются к мнению, что это погребальное сооружение, которое более 2000 лет назад использовали в каких-то религиозных обрядах. Стоит Дахма Чилпык на холме и венчает ее «корона». Шарофаддин говорит, что узбеки не знают никаких легенд про Чилпык, настолько башня стара.
А что из своих традиций и обычаев сохранили жители узбекских городов и селений, даже те, которые находятся очень далеко от своей родины?



Если речь о детях, то в первую очередь узбеки вспоминают обряд Бешик той, когда новорожденного первенца укладывают в колыбель. На красивую церемонию по этому случаю приглашают родственников, друзей и соседей.
О колыбели (бешик) обязательно надо сказать несколько слов. Мастера изготавливают ее из сильных и ароматных пород фруктовых деревьев и расписывают натуральными красителями. Например, тутовник и абрикос, по поверьям, гарантируют ребенку изобилие и счастливую жизнь. Бешик стоит на полукруглых ножках, сверху ручка для раскачивания, а снизу – горшок для младенца. Покрывало защищает малыша жарким летом и холодной зимой.
Покупает бешик и украшает его бабушка новорожденного со стороны матери. Под колыбель кладут большую луковицу и маленький камень для отпугивания злых духов. Когда наступает праздник, все приглашенные одаривают новорожденного одеждой, игрушками, сладостями и садятся за дастархан. А в это время самая старшая из женщин рода кладет младенца в колыбель на спину, привязывает ручки и ножки бархатной тканью. Теперь он будет так лежать каждый день в чистоте без всяких памперсов, потому что есть горшок, а для отвода мочи – специальные трубки.



21 марта, когда природа окончательно просыпается после зимней спячки, как и 3000 лет назад, узбеки празднуют Новруз – свой «новый день», а вернее, начало нового года. Надо заметить, что сам Шарофаддин и его дочь Мохира родились 21 марта и для семьи это праздник в кубе.
Бабушка рассказывала Шарофаддину, как раньше родственники и соседи готовились к Новрузу: выходя на субботник, приводили родную улицу в надлежащий вид. Как потом с песнями и танцами веселились, в огромных казанах готовили вкусный сумаляк, плов, накрывали большие столы. 13 последующих дней тоже считались новогодними, люди ходили друг к другу в гости.
Детство и юность Шарофаддина пришлись на советские времена. Тогда Новруз не был под официальным запретом, но праздновался уже не с таким размахом. В основном сохранилась традиция всем миром варить сумаляк – главное обрядовое блюдо из пророщенной пшеницы. Из ростков пшеницы женщины предварительно выжимали сок, который в казанах (каждый на 70 кг) смешивали в кипящем масле с мукой. Варить, непрестанно помешивая, сумаляк надо минимум 12 часов. Здесь к процессу присоединялись и мужчины, и дети. Ведь, помешивая сумаляк, человек освобождается от недобрых мыслей. Вокруг котлов всегда царили веселье и смех, звучали песни. Детишки до утра не спали, и никто не ругал их за это. Потом загустевшее вещество коричневого цвета в ведрах раздавали каждой семье. А она, в свою очередь, делилась сумаляком с окружающими.
Считалось: повезет тому человеку, которому вместе с сумаляком попадется камешек. Камни кладут в котел, чтобы блюдо не подгорело. Однако у них есть еще и мистическое назначение: достался тебе при раздаче камешек из котла – загадывай желание.